Вскоре почти беззвучно распахнулись створки двери, и на пороге предстал невысокий смуглый человек с окладистой чёрной бородой, одетый в синий костюм, перехваченный широким поясом. С лёгким поклоном поприветствовав гостей, он назвался Инбар-Ишвеем, главным церемониймейстером паши. Приказав охотникам следовать за ним, он двинулся по ковровой дорожке через зал, оказавшийся гораздо длиннее, чем можно было предположить.

— Нам обязательно тащить с собой мурскула? — поинтересовался Самарказ, глядя в спину провожатого.

Тот обернулся с любезной улыбкой. Во всяком случае, он явно старался именно так представить свой оскал.

— Паша Зик-Армах желает взглянуть на пленника, — отозвался церемониймейстер.

— Это невозможно! — воскликнул Самарказ, вероятно, несколько громче, нежели следовало.

Брови церемониймейстера вначале взметнулись вверх, а затем нахмурились. Он помрачнел.

— Могу я узнать, почему? — в голосе царедворца послышались неприязненные нотки.

Самарказ сообразил, что ступил на скользкую дорожку. Не стоило ссориться с этим человеком. Он явно обладал немалым влиянием.

— Этот экземпляр слишком опасен. Мы едва справились с ним, — объяснил Самарказ. — Он может сбежать или устроить что-нибудь похуже, если открыть клетку. Его нужно поместить в подвал и запереть.

Инбар-Ишвей недовольно поджал губы.

— Паша хотел посмотреть…

— Не думаю, чтобы вы захотели рисковать здоровьем паши, — не выдержав, перебил церемониймейстера охотник за головами. — Во всяком случае, я вас предупредил!

Очень уж не хотелось Самарказу открывать клетку. В его сердце поселился необъяснимый липкий страх. Мурскул своими словами заронил в него зерно, и теперь оно дало всходы.

Царедворец снова поджал губы, но ничего не ответил. Самарказ понимал, что тот не захочет подставляться и постарается убедить своего властелина в том, что не стоит настаивать на разглядывании сомнительного мурскула.

— Подождите здесь, — сказал Инбар-Ишвей недовольным голосом и ушёл.

— Урод! — буркнул Марбул, когда дверь за церемониймейстером захлопнулась. — Опять ждать!

— Ничего, — пробомотал Самарказ. — Всё утрясётся. Вот увидите.

Ему вдруг ужасно захотелось убраться отсюда, и побыстрее. Бросить клетку и бежать без оглядки. Но, конечно, это ерунда! Добычу нужно доставить по назначению — не зря же столько усилий приложено ради её поимки.

Инбар-Ишвей вернулся минут через двадцать — вероятно, нарочно задержался, желая отомстить охотникам.

— Я покажу, где можно оставить вашу добычу, — сказал он с кислой миной. — Идёмте.

Самарказ мысленно выдохнул с облегчением.

Церемониймейстер провёл охотников в подвал, где располагались темницы, и показал пустую камеру с железной дверью.

— Это подойдёт? — спросил он.

— Вполне, — отозвался Самарказ. — Ребята, заносите. Ставьте аккуратней, тряпку не снимайте. Захочет — сам уберёт. У кого будут ключи? — спросил он Инбар-Ишвея.

— Я отдам их тюремщику, когда пойдём назад, — ответил церемониймейстер. — Надеюсь, вы сами будете кормить своего урода?

— Разумеется.

— Ключи будете брать у Хлика — так зовут тюремщика, — Инбар-Ишвей протянул руку к незаметному сразу шнурку и позвонил в колокольчик.

Через минуту в коридоре появился толстяк в грязном голубом халате и серой от пыли чалме. Низко поклонившись Инбар-Ишвею, он уставился на церемониймейстера маленькими маслянистыми глазками.

— Что угодно достопочтенному господину? — проговорил он заискивающим голосом.

— Эти люди — наши гости, — Инбар-Ишвей небрежно указал на охотников. — Они везут Великому Паше в подарок мурскула. Пока они находятся во дворце нашего хозяина, паши Зик-Армаха, добыча побудет здесь, в этой камере. Ключи от неё останутся у тебя, — с этими словами Инбар-Ишвей запер дверь, отстегнул ключи и передал их тюремщику, который ловко навесил их на своё кольцо. — Ты будешь открывать камеру только для этих господ, когда они будут приходить, чтобы покормить мурскула. Тебе всё ясно?

— Да, мой господин. А позволено ли мне спросить, что ест мурскул?

— Паша Зик-Армах великодушно решил оплатить расходы на содержание подарка для Великого Паши, — ответил Инбар-Ишвей. Эта фраза, очевидно, предназначалась, в первую очередь, заносчивым охотникам. — Ты будешь поставлять мясо и фрукты. Из питья — простую воду.

Самарказ отметил про себя, что то ли церемониймейстер, то ли паша Зик-Армах неплохо знаком с диетой мурскулов: Инбар-Ишвей даже не поинтересовался у охотников, правильно ли назвал нужную пленнику пищу.

— Мурскул плохо себя чувствует, — заметил Самарказ, когда они с Инбар-Ишвеем поднимались по лестнице. — Нужно, чтобы его осмотрел врач.

— У нас нет лекаря, разбирающегося в болезнях мурскулов, — холодно ответил церемониймейстер. — Насколько мне известно, только досточтимый Анкар-Забар однажды вскрывал подобных существ с милостивого разрешения Великого Паши и преуспел в изучении строения их тел. Да и то он сам признаётся в труде «Исследование мурскулов, их анатомии и поведения», что добился самых посредственных результатов из-за изменчивости этих созданий и их непохожести на нас, — блеснув эрудицией, Инбар-Ишвей самодовольно взглянул на Самарказа.

— Значит, обычный лекарь бессилен?

— Боюсь, что так. Сколько вы планируете пробыть во дворце паши Зик-Армаха?

— Наше присутствие нежелательно?

— Ни в коем случае, — возразил церемониймейстер без особого воодушевления, — Мы рады слугам Великого Паши, тем более, выполняющим его волю. Но я должен знать, чтобы сделать нужные распоряжения.

— Мы пробудем здесь два дня, пока не прибудут наши товарищи, тоже охотники.

Самарказ отправил голубя с письмом, как только мурскул был помещён в клетку.

— Зачем они вам понадобились? — удивился Инбар-Ишвей.

— Подкрепление. Экземпляр слишком силён, и я опасаюсь, что без поддержки нам не справиться.

— Какой-то необычный мурскул? — спросил Инбар-Ишвей настороженно.

— Может быть, просто слишком сильный, — Самарказ пожал плечами.

Он не собирался вдаваться в детали. Несмотря на то, что Зик-Армах был вассалом Великого Паши, он вполне мог прельститься необычным экземпляром мурскула и приказать своим воинам умертвить охотников и забрать добычу себе. Поэтому мурскула прикрыли тканью — чтобы никто не видел, что у него на груди знак Усмирённого. Но это было даже не самым главным, что хотел скрыть Самарказ. Если с мурскулом творились какие-то изменения, вызванные проклятием, о котором тот говорил, то они могли стать заметными, а этого охотник допустить не мог.

Было уже около семи вечера, когда они прибыли в замок паши. Церемониймейстер показал им комнаты, а потом отвёл в столовую, где для них накрывали скромный ужин. Там Инбар-Ишвей познакомил их с одним из своих помощников по имени Алет, которому с этого момента передавал гостей на попечение, и, попрощавшись, ушёл.

За ужином охотники оживились и болтали о том, как трудно было поймать мурскула и как будет доволен Великий Паша. Самарказ следил за тем, чтобы никто из них не сказал лишнего, но всё прошло неплохо. Даже если Инбару-Ишвею придёт в голову расспрашивать слуг, о чём говорили охотники, ничего подозрительного он не узнает.

После ужина, когда на улице уже совсем стемнело, охотники разошлись по своим комнатам.

Самарказ отпер дверь и вошёл в комнату, выставив подсвечник перед собой.

Инстинкт охотника уловил чьё-то присутствие прежде, чем глаза увидели тень, стремительно метнувшуюся к окну. Взметнулись занавески, и на мгновение в проёме чётко обрисовался человеческий силуэт.

Глава 8

— Эй! — Самарказ бросился через комнату, выхватывая саблю, но таинственный посетитель уже растворился в темноте.

Когда охотник высунулся из окна, снаружи нельзя уже было никого увидеть. С руганью захлопнув ставни, Самарказ поставил светильник на стол, зажёг ещё несколько свечей и принялся осматривать комнату, поскольку стало ясно, что незнакомец что-то искал, ведь если бы он хотел убить Самарказа, то не сбежал бы.